То, что роман Кетиля Бьёрнстада «Пианисты» надо переносить на сцену, я понял давно – лет семь назад точно. Я тогда руководил ТЮЗом и был активно заинтересован в литературе о подростках и для подростков. «Пианисты» – это классическая история взросления, роман воспитания. Но также это и «театральный роман»: страх выхода на сцену, ужас подмены реальной жизни «творческой реализацией», крушение иллюзий имеют отношение не только к миру классической музыки, но и к миру театра. Для того, чтобы все случилось, нужен был отчаянный молодежный театр, который не побоится взять для постановки книгу, где переплетены скрупулезные рассуждения о музыке и подробности первого секса, а также композитор высокого класса. Таким театром оказался «Глобус», а композитором – Роман Столяр. Он сочинил, как рассказать историю, значительная часть которой происходит непосредственно во время исполнения фортепианных произведений Дебюсси и Равеля, без единого звука фортепиано. И, конечно, ничего бы не произошло без замечательных актеров «Глобуса», рискнувших подвергнуть самих себя психодраме, составлявшей значительную часть репетиционного процесса. Борис Павлович

Трудно определить точно, по каким именно законам устроен этот спектакль – по музыкальным или по законам живописи. Как будто есть и то, и другое. Ряд стульев, постоянная линия, идущая параллельно основаниям трапеции и одновременно рассекающая ее боковые стороны, навевает ассоциации со структурами Ротко. С музыкой сложнее. Аксель все время играет Дебюсси. А Аня – Равеля. Impressions – впечатления, переживания юности для героев живут только внутри музыки, «в жизни» им будто нет места, она гораздо прагматичнее и жестче. Музыкально организованная речь и удивительная в своей точности и силе воздействия звуковая партитура Романа Столяра напоминают, скорее, Штокхаузена, чем известных импрессионистов, но, когда спектакль заканчивается, слушать можно только их. «Петербургский театральный журнал»

Искусство должно стремиться к невозможному, а художник – превзойти свои возможности. О не всегда разделенной страсти к музыке, о любви и соперничестве молодых музыкантов – роман норвежского писателя, композитора, пианиста Кетиля Бьёрнстада и спектакль Бориса Павловича.
Теме трагического несоответствия идеала и возможностей человека режиссер выбрал практически концертную, очень сдержанную форму подачи. Возможно, это единственно верный вариант, когда речь идет о таких предметах, как страсть или жажда совершенства. Герой Аксель Виндинг, от лица которого ведется повествование, выступает наблюдателем своей жизни. Герои состоят в отношениях внешне спокойных, скупых на выражение, но тем сильнее, как в каком-нибудь скандинавском нуаре, мы ощущаем их травматичность. Актеры театра «Глобус» оказываются скорее исполнителями текста, а не ролей, и в этом Борис Павлович наследует традиции театра Анатолия Васильева.
В спектакле о любви к музыке, о ее разрушительной силе музыка практически не звучит. При том, что персонажи «Пианистов» без конца говорят о Брамсе, Равеле, Дебюсси. Но музыку производят актерские тела: актерский хор выступает а капелла, и музыка здесь – не столько мелодия, сколько искусство резонации, ровный гул, прерываемый короткими всхлипами женского вокала. И зрительские организмы начинают резонировать в ответ.

Татьяна Джурова

На странице использованы фотографии Виктора Дмитриева