Чайка

Камерный театр Малыщицкого, Санкт-Петербург

Участник программы «Маска Плюс» Фестиваля 2020 года
Участник Long List 2020 (особо отметить актера Виталия Коваленко)

концерт для одного небольшого фортепиано и восьми маленьких

Режиссер: Петр Шерешевский
Художник: Надежда Лопардина
Композитор: Ник Тихонов

Артисты: Катя Ионас, Александр Худяков, Виктор Гахов, Юлия Шишова, Андрей Балашов, Светлана Балыхина, Дарья Змерзлая, Виталий Коваленко, Олег Попков, Антон Ксенев, Ник Тихонов

Продолжительность 3 ч. 15 мин.
18+
Возрастная категория 18+

номинация программка

«Чайка» – это пьеса об искусстве и о людях искусства, и о том, какой отпечаток оно накладывает на человека. Изначальный импульс, заставляющий встать на этот путь, самый что ни на есть благой: понять, в чем наше предназначение. Но почему-то так выходит, что на этом пути мы очень часто о первоначальном импульсе забываем. Мы становимся одержимы амбициями, самолюбием, жаждой признания… И вдруг оказываемся настолько эгоцентричными, что начинаем на близких смотреть, как на расходный материал для собственного вдохновения, карьеры. Когда я взялся за «Чайку», все остальные «большие» чеховские пьесы я уже ставил. Мне с художницей Надей Лопардиной показалось правильным и интересным этот опосредованный разговор о «преломлении жизни в искусство» вести как бы во вселенной «первоматериала», то есть уже сочиненных спектаклей мной же по другим текстам Чехова. Поэтому по нашей «Чайке» раскидано огромное количество цитат, отсылок к уже поставленным мной спектаклям. Я понимаю, что это очень личная игра, и никто не следит за моим творчеством столь пристально, чтобы эти отсылки прочитать. Но это не важно. Важно для меня, что эта игра с цитатами задает необходимый изнутри угол зрения: «преломление преломлений». Жанр: «Концерт для одного небольшого фортепиано и восьми маленьких» – это во-первых, шутка, во-вторых, автоцитата, в-третьих, и «в-главных», способ остранения текста: рассказывать пьесу как некое музыкальное произведение. Иронический взгляд со стороны… Сегодня невозможно рассказывать чеховские тексты, не учитывая, что они – уже культурный миф, часть нашего сознания. «Он, как Епиходов, как Треплев, как Аркадина, как Варя et cetera», – можем думать мы о своих знакомых, осознавать ситуации собственной жизни через матрицы чеховских тестов.

Петр Шерешевский

Одно из смысловых измерений спектакля – это измерение распавшихся связей. Пытаясь обнаружить что-то общее, примиряющее в пространстве общих детских воспоминаний, Треплев напоминает матери ситуацию с избитой прачкой. Но воспоминания, как и вещи, которым мы придаем значение, у всех – разные. Аркадина действительно не помнит этого и не может разделить с сыном его переживания. Лейтмотивом отношений матери и сына в третьем и четвертом актах становится «Лесной олень», он служит эмоциональным стимулом к погружению в общее прошлое, где было счастье. Его после ссоры с матерью пытается наиграть Треплев одним пальцем на детском пианино, и это своего рода приглашение – в общее прошлое. И, как в его детстве, Аркадина раздражается тем, что сын не попадает в ноты. Частная ситуация прошлого проецируется в будущее: ребенок не оправдал ожиданий, не стал предметом гордости.

«Петербургский театральный журнал», блог

Камерное пространство театра Малыщицкого оказалось способным так воздействовать на один из самых востребованных театральных текстов, как будто героев и нас не разделяет вековая история. Искатели новых форм заговорили голосом постдрамтического театра, их противники атаковали новаторов скептическим мнением большинства. Однако ироничной актуализацией режиссер Петр Шерешевский не ограничивается. В его спектакле искусство не только взывает к спорам, оно выкачивает силы, любовь, интерес к жизни – любую энергию. Центральной историей становится превращение живого человека – Тригорина – в машину для письма. В исполнении Виталия Коваленко он необычайно притягателен, но давно забыл об этом. Его самого увлекают лишь те движения жизни, которые можно превратить в слова, составить их в строчки очередного рассказа или в концерт для одного небольшого фортепиано и восьми маленьких. Поэтому модернистское заклинание «холодно, холодно, холодно, пусто, пусто, пусто» звучит по-прежнему остро, и остается лишь кутаться в спасательные покрывала из фольги, чтобы почувствовать реальное тепло. В герметичном мире искусства его нет.

Оксана Ефременко

На странице использованы фотографии Александра Коптяева