Занос

Я всегда пытаюсь анализировать и разбирать театр на составляющие. Если отказываться от одной из них – получается новый жанр. Можно отказаться от актера, можно отказаться от света, от звука, от кресла. В «Заносе» мы отказываемся от коллективного опыта: то есть ты как бы находишься в сообществе людей, смотрящих одно действие, и дыхание зала должно быть общим, но наушники отделяют от этого общего дыхания и от артистов. То, чем я увлекаюсь последние несколько сезонов, – индивидуальные опыты в театре.

Спектакль начинается до звонка – собравшихся в фойе зрителей молодой человек с предупредительной настойчивостью отправляет в затемненное помещение, каждому вручают наушники и проводят краткий инструктаж, сопровождаемый бодрым «Родина слышит!». Все вместе напоминает вербовку или тайную сходку. В наушниках три канала, их можно произвольно переключать. Художник Полина Бахтина построила на сцене темную застекленную стену, перед ней справа установила мониторы, куда выведены камеры видеонаблюдения из невидимых помещений. Крохотная сцена «Практики» оказывается средоточием сложного, запутанного и плохоразличимого мира – огромного дома, в каждом закоулке которого что-то происходит. Что именно станет содержанием спектакля, каждый зритель выбирает сам – варианты комбинаций речей в каждом из каналов бесконечны. Сорокинские рассуждения, приговские строфы, пьяный гомон застолья – аудиослепок русской культуры начала нашего века. Узнаваемые темы и интонации авторы спектакля используют не как документ, а как материал для создания поэтического образа современной России. Это пирог с динамитом, глянцевитая корочка которого взламывается страшной начинкой.