Театральная компания ЗМ

Материнское сердце

Большой драматический театр им. Г.А. Товстоногова, Санкт-Петербург

Премия «Золотая Маска» 2023 г. – Специальная премия жюри драматического театра Большому драматическому театру им. Г.А. Товстоногова – «За спектакль “Материнское сердце” и создание образа русской женщины в воплощении актрисы Нины Усатовой».

Номинации на Премию – «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по костюмам», «Лучшая работа художника по свету», «Лучшая женская роль» (Нина Усатова), «Лучшая мужская роль» (Андрей Феськов), «Лучшая женская роль второго плана» (Ольга Ванькова), «Лучшая мужская роль второго плана» (Анатолий Петров).

по мотивам рассказов Василия Шукшина, текстов Николая и Елены Рерих и стихотворений Козьмы Пруткова

Режиссер-постановщик: Андрей Могучий
Сценография и костюмы: Александр Шишкин
Сценарий: Светлана Щагина
Художник по свету: Константин Удовиченко
Саунд-дизайн: Алексей Титов
Звукорежиссеры: Владимир Гурин, Евгений Марков
Видеоинженер: Валентин Громаков
Видеорежиссер: Антон Морозов
Видеооператоры: Николай Елфимов, Сергей Тимошенко
Ассистенты режиссера: Михаил Воротников, Елизавета Дороничева
Ассистенты художника: Карина Имамова, Денис Короткевич
Анимация рисунков: Михаил Солошенко

Артисты: Нина Усатова, Андрей Феськов, Григорий Чабан/Руслан Барабанов, Виктор Княжев, Ольга Ванькова, Демид Мартиросян, Александр Ронис, Елизавета Дороничева, Денис Зыков, Геннадий Блинов, Сергей Галич, Сергей Лосев, Дмитрий Воробьев, Никита Васильев, Алексей Винников, Вадим Колпаков, Варвара Павлова, Анатолий Петров, Юрий Ицков, Евгений Чудаков, Антон Шварц, Мария Лаврова, Александр Кононец, Юлия Дейнега, Марьяна Карпова, Дмитрий Смирнов, Елена Ярема, Виктор Алеев, Михаил Солошенко, Алексей Винников, Иван Кандинов/Эльдар Сафиканов, Володя Богданов, Виктор Бугаков, Глафира Лаврова, Евгений Соляков, Диана Шишляева, Екатерина Толубеева, Елена Белкина

Продолжительность 4 ч. 20 мин.


Возрастная категория 18+

Рассказ «Материнское сердце» у Шукшина как будто не дописан. Парень по имени Витька совершил идиотский поступок, угодил в милицию и, соответственно, в тюрьму. Мать, а как иначе, готова на все, только бы спасти свое дитя. И вот едет она в «краевые» к «добрым людям» в надежде вымолить или выкупить свободу для сына. Так заканчивается рассказ. Нам же показалось, что это только начало длинного долгого пути по дорогам родной страны, что трагедия сына – это только повод для путешествия в сторону исследования души русского человека. Вывести историю на эпический уровень, уровень притчи, сказки показалось уместной и интересной задачей. Именно поэтому в спектакле парадоксальным образом появились стихотворения главного русского абсурдиста XIX века Козьмы Пруткова, фрагменты сочинений Николая и Елены Рерих, в частности, из «Этики Сердца». У Шукшина эпичность, широта тоже есть – есть и во многих рассказах и, конечно, в романах. Проблема русского характера, мучившая Шукшина, путь русского человека и судьба русской земли – драма, которой Шукшин изболелся. Каждая строчка у Шукшина пропитана болью, жаждой истины и любовью к простому человеку, надеждой на его счастливое будущее (тем, кто давно не читал первоисточник, настоятельно рекомендую).

Андрей Могучий

Авдотья Громова в спектакле Могучего – это Нина Усатова, легко себе представить, как она может сыграть вечную русскую мать, с ее каменной, многовековой усталостью, такой же каменной несгибаемостью и со всей живой, человеческой теплотой. Усатова так и играет, глаз не отвести. Как и от всех окружающих ее «чудиков» <…> Еще полшага, и вышел бы идеальный Шукшин, сага о сложной жизни простых людей. Но свои полшага Могучий делает в другую сторону: у большей части персонажей в «Материнском сердце» недаром наклеены небольшие, аккуратные бутафорские носы – что-то среднее между клоунским реквизитом и напоминанием про романтическое уродство Сирано де Бержерака. Все они здесь герои «простых историй» – вот в этих самых кавычках из накладных носов, рефлексирующие клоуны, озабоченные (вполне по-шукшински) вечными вопросами. А режиссер Могучий, кажется, озабочен больше всего утомительной вечностью этих самых вопросов.
Герои Шукшина в спектакле существуют в постоянном соседстве со своими предшественниками и потомками – и их авторами. Авдотья на своем «Урале» путешествует не только по оврагам и буеракам, но и по пространству русской литературы и русской мысли. В историю то и дело врываются «посторонние» тексты и повороты сюжета. Как будто бы время остановилось, и перед нами оказалась громадная коммунальная квартира, в которой гоголевская фигура может присвоить себе текст Достоевского, шукшинские свадьбы и похороны разыграны персонажами Мамлеева или Пригова, а чисто пелевинский антураж служит рамкой для размышлений Карамзина, прокомментированных Еленой Рерих. Все здесь отражаются друг в друге, как в осколках одного разбитого зеркала, все через века и стили маются одной и той же маятой, все упираются в одно и то же: что это за нелепая жизнь такая и где взять силы ее жить.

газета «Коммерсант»

Андрей Могучий поставил огромный спектакль – четыре с половиной часа, три действия, множество актеров, мест, историй, а главное, спектакль огромный по замаху, задачам. Это не просто рассказ Шукшина про деревенскую бабу Авдотью Громову, которая двинулась на своем вдовьем мотоцикле по стране, искать, кто поможет спасти ее сына-драчуна от тюрьмы, это настоящая энциклопедия русской жизни. Здесь есть все: свадьбы и похороны, мордобой и больница, ну и русская литература. Милиционер, которому спьяну вдарил по голове сын Авдотьи, оказывается героем шукшинского рассказа «Забуксовал», осознавшим, что в гоголевской птице-тройке едет жулик. Жулик, впрочем, на сцене тоже есть – он и Чичиков, и черт, и лукавый человек «от театра», который вьется вокруг героев, не давая зрителям окончательно погрузиться в русскую душу, без конца напоминая, что мы в театре и это все игра.
Могучий так сложил шукшинские рассказы, что они и стали картиной России, через которую едет Авдотья, а Нина Усатова в этой роли оказывается не столько действующей героиней, сколько слушателем чужих бед, идеальным зрителем, транслятором и усилителем их чувств. Вот только события, происходящие с ней и вокруг нее выглядят все безумнее и абсурднее, далеко уходя от маленького рассказа «Материнское сердце», в котором нет финала, а есть только начало пути. В сценографии Александра Шишкина Авдотья Громова до конца так и едет в небе среди облаков на мотоцикле с коляской, похожая на уставившийся вдаль зрачок в огромном глазе.

Дина Годер

На странице использованы фотографии Стаса Левшина