Возвращение
Театр «Глобус», Новосибирск
Номинации на Премию «Золотая Маска» 2011 г. – «Лучший спектакль в драме, малая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника»,«Лучшая работа художника по свету», «Лучшая женская роль» (Елена Гофф)
Режиссер: Олег Юмов
Художник: Мария Вольская
Художник по свету: Евгений Виноградов
Артисты: Павел Харин, Нина Квасова, Елена Гофф, Денис Васьков, Милена Полякова, Александр Варавин, Александр Петров, Николай Ремхе, Татьяна Журавская, Максим Межевых, Илья Белокопытов, Евгений Дольников, Константин Переберин
Продолжительность 2 ч.
Художник: Мария Вольская
Художник по свету: Евгений Виноградов
Артисты: Павел Харин, Нина Квасова, Елена Гофф, Денис Васьков, Милена Полякова, Александр Варавин, Александр Петров, Николай Ремхе, Татьяна Журавская, Максим Межевых, Илья Белокопытов, Евгений Дольников, Константин Переберин
Продолжительность 2 ч.
Работать над произведениями Платонова – великое везение. С одной стороны, браться за них – большая ответственность. Здесь нужна правдивость, а мы – все-таки театр. А театр должен быть условным. Вдвойне трудно говорить о войне: нашему поколению приходится ориентироваться по фильмам, книгам, записям.
«Возвращение» – это скорее притча, и фабула рассказа гораздо глубже, нежели возвращение человека с войны и его устройство в мирной жизни, это еще и возвращение к самому себе…
Мне очень бы хотелось раскрыть и передать природу произведений Платонова, уловить «театр Платонова», его жанр, слог, композицию. Платонов хорош в паузах, хорош в тишине. Его персонажи – очень чудные. Это люди, существующие в каком-то своем, очень глубоком измерении. А слова – лишь верхушка айсберга. Вот этой атмосферы тишины и действия и хочется добиться.
«Возвращение» – это скорее притча, и фабула рассказа гораздо глубже, нежели возвращение человека с войны и его устройство в мирной жизни, это еще и возвращение к самому себе…
Мне очень бы хотелось раскрыть и передать природу произведений Платонова, уловить «театр Платонова», его жанр, слог, композицию. Платонов хорош в паузах, хорош в тишине. Его персонажи – очень чудные. Это люди, существующие в каком-то своем, очень глубоком измерении. А слова – лишь верхушка айсберга. Вот этой атмосферы тишины и действия и хочется добиться.
Олег Юмов
Юмов представил честную, достойную, обстоятельную работу без грубости, натурализма, и мелодраматической суеты. Нарочито реалистичную в отдельных своих проявлениях и очень платоновскую по сути.
Олег Юмов взял вязкий, густой платоновский слог и выварил из него обманчиво-простую историю о муже, вернувшемся с фронта к жене и детям, которые за четыре года стали ему почти чужими. Историю о том, как, возвращаясь с войны, очумевший от бесконечного боя капитан гвардии ловит нечаянные любовные радости с миловидной попутчицей Машей, а дома, куда стремился столько лет, не находит ничего, кроме разочарования. Историю о том, как некто Иванов, не в состоянии вынести груз мирной жизни, находит единственный подвернувшийся предлог – измену жены – и удирает прочь от самого себя. История о том, как выжженный дотла человек мучительно долго возвращается к самому себе, не видя и не чувствуя опоры. История о страхах, комплексах, сомнениях, пустоте, напряжении, трагическом прозрении и фантомных болях. «Возвращение» – гулкое эхо войны, корежащее все живое вокруг, добивающее в человеке человека, в мужчине – мужчину, а в женщине – женщину.
Олег Юмов взял вязкий, густой платоновский слог и выварил из него обманчиво-простую историю о муже, вернувшемся с фронта к жене и детям, которые за четыре года стали ему почти чужими. Историю о том, как, возвращаясь с войны, очумевший от бесконечного боя капитан гвардии ловит нечаянные любовные радости с миловидной попутчицей Машей, а дома, куда стремился столько лет, не находит ничего, кроме разочарования. Историю о том, как некто Иванов, не в состоянии вынести груз мирной жизни, находит единственный подвернувшийся предлог – измену жены – и удирает прочь от самого себя. История о том, как выжженный дотла человек мучительно долго возвращается к самому себе, не видя и не чувствуя опоры. История о страхах, комплексах, сомнениях, пустоте, напряжении, трагическом прозрении и фантомных болях. «Возвращение» – гулкое эхо войны, корежащее все живое вокруг, добивающее в человеке человека, в мужчине – мужчину, а в женщине – женщину.
газета «Новая Сибирь»
Дважды за три последних года срабатывала новейшая театральная примета: если на «Золотую Маску» номинируется спектакль по Андрею Платонову, в частности, по его прозе, то он в конечном счете неизменно оказывается в числе триумфаторов смотра. Непреложность этого закона, чье действие уже счастливо испытали на себе Миндаугас Карбаускис с «Рассказом о счастливой Москве» и Сергей Женовач с «Рекой Потуданью», теперь попробует проверить ученик последнего Олег Юмов – даром, что самый молодой в нынешнем обширном списке режиссеров-соискателей премии, однако выдвигаемый на нее уже во второй раз.
«Возвращение», поставленное позавчерашним выпускником ГИТИСа в камерном пространстве новосибирского «Глобуса» – крепкого и большого сценического корабля, перманентно пребывающего в большом плавании – кажется наиболее платоновским по внутреннему настрою, по мироощущению спектаклем. Скромный по размеру рассказ об обожженных войной людях, нисколько не теряя в своей человеческой составляющей, вырастает в «Глобусе» до мощного и пронзительного осмысления вселенной российской жизни. Не слишком складной, неизбывно бесприютной, покоящейся – в прямом смысле, благодаря простой и емкой сценографической метафоре - на бесконечном железнодорожном полотне, но с вечной же надеждой на возможное близкое счастье.
«Возвращение», поставленное позавчерашним выпускником ГИТИСа в камерном пространстве новосибирского «Глобуса» – крепкого и большого сценического корабля, перманентно пребывающего в большом плавании – кажется наиболее платоновским по внутреннему настрою, по мироощущению спектаклем. Скромный по размеру рассказ об обожженных войной людях, нисколько не теряя в своей человеческой составляющей, вырастает в «Глобусе» до мощного и пронзительного осмысления вселенной российской жизни. Не слишком складной, неизбывно бесприютной, покоящейся – в прямом смысле, благодаря простой и емкой сценографической метафоре - на бесконечном железнодорожном полотне, но с вечной же надеждой на возможное близкое счастье.
Александр Вислов
